Людей соединяют времена. Между судьбами тянутся нити, незаметные обывательскому взгляду, но очень чувствительные, для оголенных испытаниями, нервов. Профессор был личностью искушенной и в любви, на которой он давно поставил тяжелый крест, который своей массой задавил все попытки нелепостей показаться на оболочке его сердца; перекрыл скептицизмом выход любым проявлениям наивного дружелюбия, тем самым обезопасив себя от вторжения в собственный личный мир. В недавно завязавшейся переписки с юным Фандориным он видел некую легкую игру, дарующую ненавязчивую расслабленность постоянно напряженному сознанию. Что во всем этом было правдой, что ложью - не имело значения ни для одной из сторон. Главное, что такой тихий разговор, представленный в начертании букв острым пером, доставлял приятность души.
Сидя у раскрытого окна, в который проникал игриво ранний рассвет своими лучами, Мориарти распечатывал сургучную коричневую печать с белого конверта. на губах его уже поселилась улыбка, предвкушающая хорошее настроение от ровных строчек своего молодого оппонента. Крошки сургуча посыпались шепотливо по лаковой поверхности стола, сваливаясь на его колени, прикрытые складками бордового атласа.
...А не поступаете ли вы еще хуже...
...вы видимо не можете ни быть счастливым, ни совершать безумства, порою делающие нашу жизнь ярче...
...Я как и многие склонен наделять людей чертами, которые мне бы хотелось видеть в них...
Мориарти прочитывал мысли Эраста. По началу это было забавно, но вскорости оскомина яблочного пресытия начала чувствоваться на зубах.
С какого такого счастья, это юнец может кого-то наделять какими то качествами людей, или лишать их этого. Мужчина недовольно передернул плечами, ломая этим ровную тень на бархатистых обоях, продолжая читать письмо
Но мы с вами далеки от тонкостей восточной мудрости, -такая попытка объединить в целое две совсем разные личности и позабавила его нрав и возмутила одновременно. Мориарти вытащил из старинной потертой коробки сигару и сплюнув прям на дорогой ковер откусаный ее кусочек, щелкнул зажигалкой. Послышалось тихое шипение, а потом его глухой выдох, подаривший этой комнете тягучий аромат заморского табака.
Отрывистыми начертаниями букв, профессор уже выводил свои строчки на белой бумаге, не забывая припорошивать тесты мелким песком:
Самураи - люди конечно великие, но величие их важно лишь на Востоке, ограниченном реками и океаном. Я же не стремлюсь к ограничениям. Жизнь предоставляет нам широкие возможности и великий грех ими не воспользоваться, мой друг. Вы же не буде противиться такому моему обращению.
Слегка ехидная ухмылка промелькнула на его губах: Мораль? Хорошее дело мораль, когда она касается заметок домохозяек и скрупулезных адвокатов. Мораль- она слепа как и Фемида. Держа в руках своих весы праведности, она так легко ошибается, полагаясь на свой внутренний голос.  В силу своей юности, Вы можете полагать, что есть в жизни место идеалам. Я же могу заверить Вас, что есть место собственному Я и его желаниям. Вот именно этим я и руководствуюсь в своих действиях. Я руководствуюсь собой.
А так ли выросли вы, чтобы полагаться в собственной судьбе на свое мнение? А впрочем, не сердитесь. Зря Вы протестуете против нашей встречи. За одним другим бокалом Шардоне можно было бы много чего обсудить. если всё же Ваш нрав позволит Вам личной аудиенции, знайте, я буду этому рад.
Не имея желания продолжать дальше, он скоро запечатал конверт и отправил его с оказией по адресу Фандорина.