Кипучий азарт в предвкушении развития событий, наконец, взял вверх. Несмотря на многозначительное молчание, которое, казалось бы, должно было сбивать с толку, все шло по плану. Неожиданная удача в личном свидании позволила Мине сблизиться с Фандориным, и если бы ее сейчас интересовало ее задание, она была бы чрезмерно горда собой. Однако всю сладость упоения от этой маленькой победы, маленьким ужиком в груди стягивало тянущее чувство личной заинтересованности. Фандорин обладал абсолютно неперешибаемой харизмой и как не старалсь бы Мина, его чар ей было не избежать. Совмещать приятное с полезным было не  впервой, однако еще никогда девушка не была так сконфужена и растеряна в присутствии мужчины.
Необычная привычка друга-Масы вызвала улыбку. КОнечно, такой мужчина, как Эраст Петрович, наверняка пользовался сногсшибательным успехом у дам любого возраста и воспитания. Но и повесой его назвать было нельзя. Учтив и галантен, вышколен, и что немаловажно, очень добр, Эраст Петрович безусловно был очень заманчивой парой. Но Мине, конечно же, рассчитывать было абсолютно не на что. Улыбнувшись своим мыслям еще раз, Харкер решила, что сейчас должно все проясниться. Либо она заручится его искренностью, либо сегодня они видятся в последний раз.
Маса - японец, она знала это от своего заказчика, - невозмутимо встретил ее поклоном. Передавая ему свои вещи, Мина, не скрывая, что знает о Масе больше, чем положено, произнесла на японском:
- Коничива. Домо аригато.
Когда тот удалился выполнять загадочные для Мины распоряжения Фандорина, последний пригласил ее в кабинет. И это было правильное решение. Так они поскорее выяснят, что к чему. В кабинете царил полумрак, и рассмотреть диковинные вещицы, которые были повсюду, Мине позволила только ее способность видеть в темноте. Однако, не успев ими поинтересоваться, девушка вновь оказалась во власти неудержимого порыва, который, слава небесам, подарил ей еще немного сладостных моментов, пребывая в плену мягких требовательных губ. Наконец, позволив себе некоторую вольность, она запустила пальцы в его густые короткие волосы на затылке, притягивая еще теснее и осуществляя свою уже ставшую навязчивой идею самой растрепать его идеальный пробор.
Его сильные руки сжимали крепко, не давая оступиться от нахлынувших эмоций. Все закончилось также внезапно, как и началось, по инерции девушка потянулась за его губами, и густо покраснела - благо Фандорин этого не видел - стыдясь своего полного подчинения.
- Спасибо за приглашение. - чуть слышно прошептала она, на большее просто не хватило духу. Неизвестно, останется ли она здесь на ночь, но ей было приятно, что даже такой казалось бы закономерный жест пронизан заботой к ней.  - Я рада любой беседе с вами. ТОлько прошу вас, не будем зажигать всех свечей, двух-трех будет достаточно. Надеюсь, вы не против.
В темноте признаться в своих лихих делах было куда как проще. А Харкер ждала от сегодняшнего вечера только правды. Понемногу справляясь со своим излишним возбуждением, Мина села в предложенное кресло и негромко проговорила:
- Нас прервали сегодня именно на том, что вы так и не озвучили цель вашей слежки за мной. Для чего вам это было нужно?

Запах горячего воска наполнил комнату и Мина поняла, что она была бы не прочь погреться у огня. Маленькие язычки пламени приковывали взгляд и не хотелось думать ни о чем обременительном. Эраст был подчеркнуто учтив, но в этом не чувствовалось натянутости, наоборот, сердце замирало от его искренней заботы и внимания. Это было так необычно для Мины, она давно отучила себя от того, что мужчина рядом способен быть обеспокоенным ее комфортом.
Друг-Маса предупредительно и неспешно сервировал стол к чаю, и что-то проговорил Фандорину. Мина напряглась, и хотя хозяин обозначил предмет их разговора, она автоматически запомнила эту фразу слово в слово. Кивнула в ответ на церемонный поклон Масы и все старалась понять, что именно вызвало улыбку Эраста Петровича?
Тем временем, в нерешительности, он оказался подле нее вновь, согревая ее пальцы в своих теплых ладонях. В его позе, жестах было столько нежности, что не хотелось вообще ни о чем больше говорить. Прижаться к нему покрепче, чтобы он никогда ее не отпускал от себя, ведь с ним так спокойно и в то же время волнительно. Вот и сейчас дыхание сбивалось и сосредоточиться на предмете разговора было сложно. Хотя именно это интересовало ее больше всего  с самого начала. Странно, что он согласился раскрыть карты. Как знать, может, это не более, чем удачный ход, пусть Мина и не могла в это поверить. Что-то подсказывало ей, что даже если бы этот человек старался обмануть ее, не стал бы делать этого так явно.
Как она завидовала сейчас своим ладоням! И как жаль, что он так строго блюдет свое слово! Удивительно было испытывать подобные давно забытые эмоции. Она едва сдерживала свои порывы, чтобы не поцеловать его вновь, казалось таким глупым тратить драгоценные мгновения на выяснение отношений и подробностей. Эраст все и так про нее знает. И о слежке, и о Грее, возможно, и о самом сокровенном ее секрете. Неужели это все действительно не имеет для него значения? Девушка старательно всматривалось в его лицо, стараясь определить, блефует ли он. И если это так, то почему он это делает?
Мужчина был весь внимание и Мине стало неловко, что пытаясь выудить у него как можно больше, сама попала в свою ловушку, и если в первый раз ее спас Грей, то сейчас ей предстояло оказаться с проблемой нос к носу. Предугадать реакцию было невозможно. Она устало улыбнулась, в который раз понимая свою неосмотрительность. Осторожно коснулась тыльной стороной ладони сперва одной его  щеки, потом другой, лелея в душе надежду еще хоть раз прижаться к еще едва заметной, но уже приятно колкой, как ей всегда нравилось, щетине. Не зная, с чего начать, как построить свой ответ более обдумано и логично, Мина все также улыбаясь, пожала его теплые пальцы, и осторожно поднялась со своего места.
- Простите меня, мне неловко и ответить вам откровенно, глядя в глаза мне будет сложно. Что я хочу вам сказать, покажется небылицей. - она подошла к столу, касаясь пальцами всевозможных статуэток и письменных принадлежностей, кистей и листов, испещренных крупными иероглифами. Японский. Как только возможно было, она избегала взглядов в сторону Эраста Петровича. С чего вдруг она решила рассказать о самом главном в ее жизни? Может, надо было послушать Дориана, все-таки он старше и опытнее, и не морочить никому голову?
Вдруг она посмеялась над собой, что еще верит в то, что может быть кому-то интересна и важна, но Эраст был так убедителен, что в груди заныла неудовлетворенная надежда. Авантюристка? Так он сказал? О да!
- Как бы вам пояснить доступно, что происходит... - пауза. Не совсем удачное начало, но уже сказано. - Я не совсем обычный человек. Мои гены претерпели изменения, довольно серьезные. - главное, не смотреть сейчас на него, не следить за его реакцией, а стараться быть самой собой. - К примеру, я не могу умереть. Не потому что  я владею каким-либо искусством выживания. А просто потому, что по сути я ... мой организм уже мертв. - будничным тоном о самом главном своем страхе. - И поэтому ему необходимо особое питание. - Мина замерла. Хотелось бы рассказать о том, сколько страшных лет провела она в добровольном заточении, чтобы понять и изучить саму себя и то, что ей досталось после Поцелуя Дракулы. Поделиться болью, страданиями, которые она испытывала изо дня в день истязая себя, проводя опыты над своей мертвой плотью, чтобы избавиться от этого дьявольского порока. Но сейчас было не время эмоций. Чтобы не разубедиться в правильности и логичности своего решения рассказать обо всем, Мина поскорее закончила.
- Чтобы организм функционировал без сбоев, мне приходится питаться в основном кровью. Человеческой. Я - вампир.
Тягучая пауза выворачивала все изнутри и хотелось испариться, исчезнуть, чтобы не видеть его лица, не знать его реакции. Зачем, для чего только она все это затеяла? ПОверила и кому - снова поверила мужчине? Что-то она уже потеряла нить логики - своей выгоды в этой беседе она уже не видела. Хорошо, что он не догадывался о том, насколько важно ей то, о чем она с ним поделилась.
Приходилось успокаивать себя лишь тем, что уйти она может и по-английски.

Отредактировано Мина Харкер (2011-09-10 02:54:21)

Не в силах больше сдерживаться, Мина громко рассмеялась. И плевать, что сполошится Маса или как там его. Необоснованное геройство Фандорина - именно то, что можно было от него ожидать. Это уже само по себе было достаточно забавным, не считая растерянности и неуместных вопросов. Ну что ж, запасный план провалился, остается придерживаться основного и радоваться уже достигнутому. А именно - личное знакомство.
Конечно, миссис Харкер была бы совсем не прочь более интимного общения. Наконец, она встретила мужчину, который своей чувственностью пробудил в ней женщину. Однако сейчас, видя и принимая его реакцию, Мина поняла, что все это утопия. И Грей в конце концов оказался прав - они с ним одного поля ягоды. Для всего остального мира они изгои. Осуждать Эраста было глупо, смеялась она не над ним. Каким бы особенным он ни был, все же он обычный человек и нелепо ждать от него невозможного. Тем более, что у Мины не было на это никаких оснований. Будоражащие поцелуи еще ничего не значат. Вдруг сделалось так одиноко, тоскливо и отвратно, первые предвестники истерики были налицо, поэтому девушка осторожно избавилась от уже полюбившихся крепких рук на своих плечах и неспешно вернулась в недавно оставленное кресло. Вынув из сумочки Cameo, первую марку сигарет для женщин, она, нисколько не церемонясь и не заботясь о своей репутации, прикурила от пламени свечи. Глубоко и с наслаждением затянулась, приводя свои эмоции в порядок, пытаясь не портить себе удовольствие от сигарет насмешками над собой и своей наивностью. Ну по крайней мере, радует уже то, что  женщина-вампир ни в какое сравнение не идет с проституткой! Вероятно, после столь сладостного общения с Эрастом, ей придется навестить Грея, поплакаться у него на плече и в очередной раз посетовать на судьбу. Это все позже. А сейчас нужно расставить точки.
- Мне приятно, что вам все равно, поверьте, - но холодные нотки в голосе выдавали абсолютно противоположный смысл. Закрывая зияющую внутри пустоту, она старалась придерживаться делового тона, отрезая все пути к сближению. - И вы верно поняли, именно об этом предостерегал меня господин Грей. Как забавно, что вы знаете его подлинное имя и не сообщили ему об этом.
Снова глубокая затяжка, на губах едкий дым и мгновение молчания, выжигающего любые бредовые мысли о желании быть рядом с Эрастом, нежиться в его объятиях и ни о чем не думать. Все, все, все, надо бы брать себя в руки.
- Грей знает о моей тайне, да, чуть позже я расскажу почему. А сперва хотела бы пояснить вам, почему мой вампиризм отличается от традиционных его пониманий. Я химик. И очень много времени посвятила изучению своего... м.. порока, скажем так. Опытным путем мне удалось  избавиться от мертвенной бледности и холодности кожи, от пагубности солнечных лучей, он для меня безвреден, от парализующего сна днем, соответственно, и никаких гробов, помилуйте, это чушь. - слова, как пепел прогоревших мыслей, трухой в пепельницу. - Я воспринимаю обычную пищу, могу обходиться без крови до полутора месяцев. В то же время некоторые свои способности я совершенствую, например, умение летать или передвигаться по отвесным поверхностям.
Спасительная сигарета. Похоже, одной Мина не обойдется. Больше скрывать правду она была не намерена. Дело есть дело. И уж тем более никого не касается, что она прониклась некоторыми чувствами к объекту своего наблюдения. В любом случае, после сказанного, между ними вряд ли что-то возможно. Надо закончить поскорее, чтобы не захлебнуться разочарованием. Вместо этого - втянуть как можно больше дыма.
- Вы, наверное, недоумеваете, почему я вам все это рассказываю. Все просто на самом деле, Эраст Петрович. Предоставление вам информации обо мне - часть моего задания. Но прежде всего, вы заинтересовали меня лично, я хотела быть с вами знакомой более близко. Вам сказали, что я авантюристка? Вероятно, это так. Дело в том, что мы с Греем входим в круг лиц с определенными особенностями и необычными способностями. И хотели бы предложить вам присоединиться к нам.
Вероятность быть выставленной из дома вон увеличилась в разы. Радовало, что готова она ко всему.

Слова сожаления как пепел прогоревшей сигареты.
Вот они пылают идеей, а спустя мновение пылью устремляются в никуда.

Казалось, потрескивали не пламя свечей, а сам воздух, наэлектризованный невысказанным. Молчание затягивалось, но Мина не спешила оборачиваться, проверяя, как Эраст воспринял ее слова. Ей было тягостно расставаться с ним, она была больше, чем уверена, что получит отказ и с чувством выполненного долга уберется отсюда поскорее. Сейчас уже она была спокойна. Информация им получена, да и к тому же, догорала вторая сигарета. Третью она планировала закурить уже на улице. Кроме того, хотелось бы отыскать Грея... Пусть он и встретит девушку едкими насмешками, все же , когда поймет, насколько ей пусто и больно сегодня, сумеет ее утешить. А Эраст все молчал.
Тем неожиданнее для Мины были его последующие действия.
Приблизившись к ней, он четко выверенными движениями вынул сигарету из замерших пальцев девушки, затушив окурок не менее небрежным способом, как его и раскурили, что было особенно странно для собранного и чопорного господина, каким он казался. Харкер поняла вдруг, что он рассержен, если даже не взбешен. Но как? Откуда такое недовольство ею? Неужели он может быть так жесток по отношению к ней? Неужели даже правила приличия не призывают его вести себя с ней пусть и не радушно, то хотя бы вежливо?
Последние надежды на достойный уход рухнули, когда он крепко и достаточно чувствительно схватил ее. А она даже разозлиться на его поведение не находила в себе сил. Невольно, любовалась его гневом: волосы упали на нахмуренный лоб, губы сжались в тонкую линию, глаза прожигали насквозь ледяным пламенем. Как он прекрасен! Мина достойно и бесстрашно встретила его пронзительный взгляд. Так его интересует больше всего, чем она руководствовалась, придя сюда? Это значит, что прежде всего ему интересна именно она и ничто другое? В процессе осознания всей ситуации, Мина, наконец, пришла к выводу, что Эраст не обманывает ее. И страсть его к ней не надуманная, а вполне себе искренняя в своей неудержимости. И даже ее сущность не вызывает в нем отвращение? Она вглядывалась в его лицо, стараясь найти подтверждение своим сомнениям, но видела лишь строгий вопрос во взгляде, который, казалось, скрывал уязвленное самолюбие. Это было настолько головокружительно, что слова не шли на ум, мысли разлетелись и ответить что-либо было выше ее сил. И он серьезно полагал, что она ответит утвердительно? О боги, как же он наивен! Да даже если это и было бы так, Мина ни за что на свете не призналась бы в этом! Потерять возможность быть с ним и так внезапно приобрести ее вновь! Уже ничто не заставит ее отказаться от него добровольно.
К черту Грея и к черту Клуб! Если будет необходимо, для всех она исчезнет с лица Земли, только ради того, чтобы провести хоть несколько мгновений вместе с Эрастом!
Скрывать свои эмоции было уже невозможно, она вдруг переменилась в лице, дыхание ее сбилось, стало не хватать воздуха, единственное, что он выдохнула полушепотом, было его имя, словно умоляя понять и простить. Наконец, она обрела возможность отпустить на волю свои страсти, она прижалась ртом к тонкой полоске его губ, проводя по ним языком, подчиняя, вынуждая их смягчиться и раскрыться навстречу ее желанию.

Отпустив все страхи и сомнения, Мина доверилась Эрасту. Его неистовые объятия и сильные руки делали ее легкой и невесомой. Совсем, как и ее сознание. Пребывая, где-то на грани его, она чувствовала, что влечение тела отзывается а каждом ударе его сошедшего с ума сердца. Каждая  пульсирующая в ответ ее клеточка была наполнена им. Она вбирала его по крупицам и получала сполна.
Внезапный переход в соседнюю комнату подарил ощущение сказки, фантазии - они оказались в комнате, украшенной в японском стиле, Мина поняла вдруг, что никто и не сомневался в том, что она останется сегодня здесь, с Эрастом. Улыбаясь предприимчивости друга Фандорина, девушка с замиранием от переполнявших чувств призналась самой себе, что это было единственным ее непреодолимым желанием. Невероятно, как стремительно мучительное, томительное, тягостное напряжение сменилось другим - сладостным ожиданием, несущим благость, изумление и страсть. В одно мгновение оказавшись на необычном ложе, Мина совсем как в юности разволновалась, а понравится ли она Эрасту? Оставшись обнаженной, она пылала под его восхищенным взором, в свою очередь восторгаясь его силой и грацией, крепким торсом, мускулистыми руками, точеными бедрами и... упругим естеством. В нетерпении от желания принадлежать ему и в то же время обладать им, она отмахнулась от каких-либо его фраз, накрыв его рот поцелуем.
Сдерживаемая обжигающая страсть вызвала испарину на его коже, которая сводила ее с ума своим мускусным ароматом. Она смаковала его, дышала им, была им самим. Невероятное чувство единения, слияния в одно, полностью завладело ею, она послушно следовала его действиям, чувствуя его изучающие руки повсюду, замирая и задыхаясь от восторга и не в силах перенять инициативу.
Он сводил ее с ума своей обходительностью, сопряженной с вполне ощутимой силой. Повторного приглашения ей не требовалось.
Подрагивая от нетерпения, она крепче обвила его ногами, выгнулась ему навстречу, вынуждая его сесть, прижалась к нему еще теснее и одним покачиванием бедрами, полностью приняла его плоть в себя, вынуждая проникнуть как можно глубже. Гримаса боли от нестерпимо острого наслаждения, полувсхлип-полустон желания принадлежать еще больше, без остатка. Вселенная сбилась с привычного ритма, время остановилось, подчиняясь телодвижениям двух любовников, в неистовстве жадно поглощающих друг друга.  Тело звенело от чувственного напряжения, остановить сумасводящий ритм было невозможно, эмоции были на грани безумия и Мине до ужасающего испуга показалось, что она сама по себе перестала существовать - есть только он, а она - часть его, которая отдельно не имеет смысла.

Как научиться ставить грань
Меж плотью, духом и сердцами,
Чтоб страсть, владеющая телом,
Насытив  жажду обладанья,
Не сковывала разум льдом,
Не истязала душу
Пустыми резкими словами?

Чистая страсть, не знающая преград, заполнила все естество и дарила экстаз.  Мина задыхалась от восторга, забывая дышать,  если б не рвущиеся из груди стоны. Откровенное единение освобождало от  оков морали, она бесстыдно принимала ласки Эраста, отдаваясь ему целиком. Обнаженные чувства на грани сливались с животными инстинктами,  и она изо всех сил сдерживала  желание познать вкус его крови.  Не успев вполне насладиться им, она почувствовала горячую волну по позвоночнику, не сдерживая хриплого вскрика, почти стыдясь жаркой влажности, оросившей его. Дыхание смешивалось, нежная плоть требовала  большего, удовлетворенная тяжестью мужского тела, неистово рвалась навстречу, извиваясь, в попытках заполучить самые сладкие финальные сокращения  мужского естества.  Хотелось замереть так навечно, не выпускать его из тесных объятий своего тела. Но у Эраста были свои представления об их страсти. Он разорвал их связь, и Мина почувствовала дикое одиночество, по инерции потянулась за ним. Горячие губы обожгли плечо,  она запустила пальцы в его волосы, притягивая к себе,  поймала  взгляд, не скрывая своего восхищения им, видя, что он вполне доволен их близостью.
Его слова благодарности ударили наотмашь. Они стремительно вернули с  небес, бесцеремонно раздавив сарказмом все  романтические мечтания. Небеса, какая же она глупая! Вообразила, что Эраста может в ней интересовать что-то, кроме плотских утех. А он даже и повода не давал думать иначе. Разочарование окатило ледяной волной. Ей захотелось провалиться сквозь землю,  спрятаться, исчезнуть. Невольно она натянула на себя простынь, прикрывая обнаженное тело.
Преодолев свое детское желание поколотить Эраста посильнее и сбежать, Мина, все также прижимая простынь к себе, приблизилась к нему.
- А мне казалось, что мы оба стремились именно к такому развитию событий. – наконец произнесла она, бесцеремонно забирая у него сигарету. – Благодарю.
Затянувшись горьким, как ее сожаления, дымом, Мина зажмурилась, примиряясь с тем, что этот человек не может руководствоваться чувствами – это было слишком опасно для его внутреннего мира, чем, в свою очередь, так глупо пренебрегла она сама.
- Оставьте свои извинения, - пробормотала она, возвращая ему сигарету, - я уверена, что вы сами знаете – все было великолепно. 
Девушка склонилась к нему, мягко запечатлев на его губах легкий  поцелуй.
- Я помню о вашем приглашении, но, думаю, будет лучше, если я уйду. – она вернулась к своей одежде, натягивая платье, попросила. – Помогите зашнуровать.
Собрав волосы в руку, она повернулась к нему спиной, чтобы не видеть его взгляда, когда закончит свою мысль.
- Мне будет невыносимо знать, что вы находитесь в соседней комнате, такой желанный и недоступный одновременно.

Воистину, женщина притягивает мужчину своим очарованием, а удерживает, играя на его пороках. Мина с трепетом ждала именно такой реакции, какую ей подарил Эраст Петрович. Ну что ж, он всего лишь мужчина, и какое счастье, что ей удалось предугадать его реакцию. Уже очень давно ни один мужчина не интересовал ее настолько, она готова была поступиться многими своими принципами, чтобы провести с ним пусть бы даже одну только эту ночь. Волнение без сомнения было оправдано. К тому же, Мину подкупали его такт и осторожность - выбор он предоставлял ей и только ее оставлял хозяйкой положения. Это вовсе не значило, что ему безразличны она и ее присутствие в его жизни. Ну или в постели, что ж, раз мужчинам угодно мыслить такими категориями. Взгляд, затуманенный восхищением и желанием, подделать невозможно. Наоборот, Мина была уверена, что его уступчивость имеет двойной смысл - таким образом Эраст снимал с себя всю ответственность за ее поступки. Она и не претендовала на его протекцию, он признавал ее равной себе, а не об этом ли мечтает каждая свободолюбивая особа женского пола? Миссис Харкер, к примеру, грезила именно о таких отношениях. Но хотя к Эрасту Петровичу связь по типу "отношения" применить было нельзя, это тоже мало беспокоило ее. Главное, он рядом, хочет быть  с ней и в то же время не держит в клетке.
Губы его коснулись и шрама от укуса вампира, дорожка поцелуев теперь горела на шее, это было очень приятно и от удовольствия кожа покрылась мурашками. Старательно скрывая свое ликование от триумфа, Мина остановила уверенные руки, которые затягивали явно не первый корсет, повернулась к Эрасту, и платье упало к их ногам. Она перешагнула пышную ткань и взяв Эраста за руки, потянула  к их незамысловатому ложу.
К чему слова? Желание и тело все скажут сами. А сколько до утра? Час? Два? День? Или неделя? Какая разница! тем более, что Маса уже привык!